А. Лазарчук
ТРАНКВИЛИУМ
Он промолчал. Ничего не было ясно, все запутывалось и отрицало одно другое. - Извини, - сказал он спустя какое-то время. - Я устал. Мне... - Ты потрясающе держишься, - сказал Алик. - Нет, - Глеб покачал головой. - Это другое. У меня просто... шоры. Вот здесь, - он провел рукой перед лицом. - Я ничего не вижу. Не понимаю. Но я очень боюсь, что скоро начну понимать. И тогда будет плохо. Он не стал рассказывать, какие сны ему снятся. Впрочем, Алик бы его понял едва ли. (Алика, бывшего старшего лейтенанта госбезопасности Альберта Величко, ныне беглеца и изменника, беспокоили другие проблемы. Он чувствовал, что попал в песчаную яму. Допуская в принципе, но не очень веря в то, что их вычислят в Хабаровске - ну, очень трудно представить, что предатель, похитивший четверть миллиона долларов и заполучивший в свое распоряжение лучшего мире пенетратора, отправится не в Америку, не на Гавайи с их черным песком - ах, какие ясные представления о рае у советского человека! - а рванет в диаметрально противоположном направлении и выскочит на свет Божий в Хабаровске, занюханном и мерзком. Зачем нашему человеку Хабаровск, когда у него такие башли в кармане и пропуск через все границы мира? Именно так и рассудило начальство, и еще долго взрыв базы под Владивостоком приписывался Гоше Паламарчуку, то ли впавшему в умопомрачение, то ли выразившему так свое несогласие с генеральной линией. Туров выдвинул версию, что Паламарчук и Величко действовали в сговоре, синхронно, но Величко кинул Гошу и удрал с деньгами - в Америку, ежу понятно, - после чего Гоше оставалось только самосожжение... Но в дальнейшем, расследуя дело, Туров столкнулся с явными несообразностями, а когда обнаружил неподалеку от трупа Гошиного напарника две гильзы от метчисоновского карабина - понял, что все происходило совсем не так... Но это было много позже. Нет, главным образом Алика беспокоило другое: шел сезон ловли "гонцов", собирателей и перевозчиков "ханки", и на всех возможных путях вывоза стояли заставы: трясли багаж, проверяли документы. Сеть была, конечно, реденькая, но как раз в реденькую-то по закону подлости - и можно было влететь. А бросать просто так полпуда долларов и добрый пуд золотых монет и меррилендских ассигнаций почему-то не хотелось. Зря, что ли, таскали на себе такую тяжесть?..) Противник нападения не ожидал, поэтому среди атакующих жертв не было. Четверо бредунов были убиты, двое - обезоружены и связаны. Вильямс лично осмотрел номера отеля и служебные помещения. На шестом этаже четыре маленьких номера были оборудованы под тюремные камеры. Все они были пусты. Дин нащупал проход в Старый мир, но Вильямс не разрешил туда заглядывать. Если верить карте сопряжений, по ту сторону должен быть океан. Проход же в Эркейд Дин не нашел, да и некогда было искать... Когда вынесли все бумаги, не слишком далеко спрятанные, и вывели пленных, Вильямс достал из подсумка большую серебряную флягу, отвинтил колпачок и высыпал на истлевший ковер в холле кучку тонкого белого, очень легкого порошка. Потом сложил несколько спичек шалашиком на краю этой кучки, зажег еще одну, поднес желтый огонек к крошечному костерку. Пламя занялось сразу. В первый момент оно было обычное, желтоватое, с дымком. Потом, коснувшись порошка, преобразилось. Цвет его стал молочно-белый, оно вытянулось и перестало вздрагивать. Было видно, как обращается в ничто толстый ковер и пол под ним. Вильямс тяжело встал и побрел к выходу. Через полчаса от этого здания не останется даже пепла... - Глеб у них был, - дрожащим голосом сказала Олив, как только он подошел к ней. - Пытались обработать его по-своему, но какой-то их же человек освободил его, похитил - и ушел с ним. А Светти они не поймали. далее